Как выжить в российском заключении, какие порядки действуют в СИЗО и колонии РФ в аннексированном Крыму и кого там можно встретить? Об этом Крым.Реалии рассказывает журналист-фрилансер Владислав Есипенко, который более четырех лет был узником Керченской колонии из-за журналистской деятельности. Выйдя на свободу, он рассказал Крым.Реалии, как жил до ареста и что пережил в заключении.
Правозащитники и руководство Радио Свободная Европа (RFE/RL) неоднократно называли преследование Владислава Есипенко российскими силовиками политически мотивированным и призывали освободить его. Но выйти на свободу журналисту удалось только после окончания всего срока заключения. В конце июня он покинул Керченскую колонию и Россию. Через третьи страны он вернулся к семье на материковую часть Украины и рассказал, что с ним происходило в заключении. Об этом также читайте в материале «Говорили, что я не доживу до суда, просто исчезну».
Квартира у моря и «крымская весна»
Владислав Есипенко родился в Кривом Роге в 1969 году. Его отец был рабочим, мама – акушеркой в городской поликлинике.
В родном городе он окончил школу, занимался боевыми искусствами. После школы учился в институте физкультуры и Криворожском горнорудном институте. Будучи студентом, вместе с приятелем открыл агентство недвижимости – продавал и разменивал квартиры.
В начале 90-х после распада СССР и восстановления независимости Украины этот бизнес был успешным. Но в итоге работу компании пришлось прекратить из-за гибели партнера и личных обстоятельств в жизни Владислава Есипенко.
Впоследствии ему удалось возобновить бизнес в сфере недвижимости. Он даже смог купить квартиру в Севастополе, где жил с женой и дочерью.
Севастополь, архивное фото
«Возможностей сильно больших не было. Изначально мы жили в достаточно сложных условиях. Это была чуть ли не летняя кухня на Красной Горке в Севастополе. Через определенное время появилась возможность купить квартиру. Она была небольшая, однокомнатная, но было видно море издалека. Это, наверное, самые прекрасные моменты, когда у тебя появилась недвижимость в Крыму. Из окна видно море», – вспоминает он.
Но в 2014 году Россия аннексировала Крым, и жизнь семьи Есипенко изменилась.
Владислав Есипенко утверждает, что до 2014 года никогда не думал заниматься репортерской деятельностью. Когда Россия аннексировала Крым в 2014 году, он не смог смириться с этой реальностью, «не хотел, чтобы дочь носила георгиевскую ленточку и слушала рассказы о какой-то непонятной «русской весне».
Владислав Есипенко с женой Екатериной и дочерью Стефанией
В 2014 году он начал снимать события в Крыму для себя – «ради истории». А затем предложил свои услуги Крым.Реалии.
«Российский паспорт приоткрывал определенные двери»
Семье Есипенко удавалось еще некоторое время жить в Крыму в российских реалиях. Но в итоге они покинули Севастополь и уехали в Кривой Рог. Однако Владислав продолжал следить за ситуацией в Крыму и даже ездил туда, несмотря на все риски.
Однажды он связался с редакцией Крым.Реалии и предложил делать репортажи для редакции из Крыма. Ему удавалось работать на полуострове четыре года. Он брался за самые сложные и рискованные темы, от которых отказывались другие.
Владислав Есипенко
Работать, даже передвигаясь на автомобиле с украинскими номерами, было не сложно, говорит Владислав Есипенко. Ему помогал российский паспорт, вынужденно полученный после российской оккупации Крыма в 2014 году.
«Я терялся в общей массе. Было очень много в Крыму донецких и луганских машин. И были люди, которые переезжали из Днепропетровской области в Крым на постоянное место жительства, исходя из своих убеждений. Поэтому там особенно не обращали внимания на номера машин. Проблемы были связаны с предоставлением документов. Мне приходилось объяснять, показывать свой российский паспорт, и тогда, наверное, какой-то контакт происходил. Если мне нужно было получить какое-то интервью, пообщаться с кем-то, российский паспорт приоткрывал определенные двери. Это была, как идентификация: свой/чужой. Ты показывал российский парспорт, и сразу же с тобой начинали говорить», – вспоминает журналист.
Наличие российского паспорта однажды спасло его. Это было на съемках «дачи Путина» в поселке Олива на южном берегу Крыма. Объект привлек внимание медиа из-за массивного забора, которым оградили территорию поселка и закрыли вид на море.
Забор возле Оливы и Кастрополя, трасса Ялта-Симферополь
«У меня было задание от Крым.Реалии снять так называемую дачу в Крыму Путина. Я почти все сделал, когда подошли люди в камуфляже, задержали, проверили документы. Мой русский паспорт спас меня. И когда меня задержали, у меня была возможность удалить фотографии и видео, которые связаны были с этой дачей», – рассказывает журналист.
Самой рискованной для себя Владислав Есипенко считает съемку могилы младшего сына беглого экс-президента Украины Виктора Януковича в Севастополе. Когда ее посещала бывшая первая леди Украины Людмила Янукович, на кладбище не было других журналистов, кроме Владислава Есипенко. Несмотря на наличие охранников, ему удалось сделать короткое видео.
Владислав Есипенко говорит, что, соглашаясь работать в Крыму, «может быть, не до конца осознавал степень риска». Он надеялся, что самым худшим сценарием для него станет условное осуждение или депортация из Крыма. О том, что придется пройти через более серьезные испытания, и предположить тогда не мог.
В марте 2021 года Владислав Есипенко был задержан сотрудниками ФСБ на Ангарском перевале в Крыму по обвинению в «шпионаже для украинских спецслужб» и «хранении боеприпасов». У него в автомобиле «изъяли» гранату. Журналист вину отрицал и заявил, что признания с него выбивали под пытками.
Подконтрольный России Симферопольский районный суд осудил его на шесть лет лишения свободы со штрафом в 110 тысяч рублей. Позже российские судебные инстанции, рассмотрев апелляционную жалобу, смягчили приговор Владиславу Есипенко до пяти лет лишения свободы со штрафом.
Your browser doesn’t support HTML5
Как изменилась жизнь в Крыму за семь лет аннексии? Видео Владислава Есипенко, снятое до задержания (видео)
Правозащитные организации и власти Украины, а также руководство корпорации Радио Свободная Европа / Радио Свобода выступили в защиту Владислава Есипенко, назвав его дело политическим.
Скабеева в телевизоре и километровые прогулки по камере
Несколько месяцев он провел в СИЗО Симферополя. А затем был отправлен в Керченскую колонию отбывать наказание.
Керченская колония
В колонии заключенные жили в бараках. Иногда в них могли находиться 30 человек. По словам журналиста, внутри были нары и тумбочки.
«Больше всего там боятся, чтобы в колонии не было бунта. Предупредили: если будешь пытаться здесь как-то свои правила игры устанавливать, мы тебя уработаем: ты из ШИЗО не выйдешь и из СУСа (специальный участок строгого режима), то есть, все это время будешь страдать», – говорит Владислав Есипенко.
Вид на Керченскую колонию, архивное фото
В заключении позволяли смотреть телевизор. Ежедневно показывали российскую программу «60 минут» с ведущей Ольгой Скабеевой.
В таких условиях спасали юмор и физические нагрузки, дававшие возможность морально восстанавливаться, говорит Владислав Есипенко. Даже в тесной камере СИЗО он умудрялся ходить по 10 километров по периметру. Делал это по ночам, когда сокамерники спали.
«Ширинг шутил, а Довгополая «курила» салфетки»
В СИЗО Симферополя и Керченской колонии Владиславу Есипенко удалось встретить многих крымских узников, чьи дела правозащитники называют политическими. Он вспоминает знакомство с украинцем Константином Ширингом, которого в ФСБ обвинили в «шпионаже в пользу Украины» на территории Крыма.
Константин Ширинг
«Имел честь быть знакомым с Костей Ширингом. Его обвинили в шпионаже, он сидел в «Лефортово» в одиночке (одиночная камера – КР). Его – пожилого человека – там били, ему там челюсть сломали, он не мог есть. У него целая куча проблем со здоровьем была. У него две страницы историй болезни было, он мне показывал. Я понимал, что он не выживет. И он тоже это понимал. Но я более позитивного человека не видел. Он даже рассказывал, что мне всего лишь ток пускали на уши, а ему – через половые органы подключали. Я понимал, что это страшно. Но он с такими эмоциями это все говорил… Ирония и юмор в тюрьме, наверное, спасают», – говорит журналист.
В 2023 году стало известно, что Константин Ширинг умер в тюрьме Оренбургской области России. Украинские правозащитники считают, что это произошло из-за неоказания ему медицинской помощи в связи с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Владислав Есипенко говорит, что «буквально за стенкой» рядом с ним находилась 70-летняя крымчанка Галина Довгополая, осужденная на 12 лет заключения по той же статье, что и Ширинг – за «шпионаж в пользу Украины».
Галина Довгополая
По его словам, ее удерживали в женском блоке СИЗО Симферополя, который называют «монастырем». Туда отправляют женщин, которых хотят закрыть от общения с внешним миром или от расправы из-за конфликтов с другими заключенными.
«Получилось так, что у нас были камеры через стенку. Мы сначала не общались, а потом все-таки я выяснил, что женщину привезли из «Лефортово» (СИЗО в Москве – КР). И я позвал ее. Летом открывали кормушки (окошко в дверях СИЗО – КР), чтобы какая-то вентиляция воздуха была. И через них была возможность пообщаться. Галина рассказала о своей семье, о смерти мужа. Рассказала, что ее в «Лефортово» не били, но морально давили, лишали еды и сна. Она – боевая женщина, когда хотелось курить, «курила» салфетки, но всегда всем говорила, что она – за Украину», – рассказывает Владислав Есипенко.
Вскоре Галину Довгополую этапировали. Журналист успел передать ей одну из футболок, полученных от жены.
«И вот меня ведут на следственное действие, а Галину выводят на этап. И она в этой футболке, в кепке. Мы обнялись с ней. Охранник опешил от такого. Потому что так нельзя вести себя. И знаете, хочу сказать, что она своим авторитетом могла «поставить» любого уголовника. В соседней камере сидели женщины-второходы (с повторными судимостями – КР) и они сначала предвзято к ней относились, а потом говорили ей: «Галина, Галина, ой ты моя девочка, давай тебе что-то, чайочек будешь?». Они к ней относились, как к близкому человеку, приняли с уважением», – вспоминает он.
СИЗО-1 Симферополя
В СИЗО Симферополя Владислав Есипенко пересекался с экс-политузником Нариманом Джелялом – нынешним послом Украины в Турции.
«Он подошел ко мне, когда мы гуляли перед этапом. Сказал, что он – Нариман Джелял, общался с моей женой на «Крымской платформе». И для меня это было, как будто это мой брат, родственная душа. Мы потом перекрикивались в камерах», – рассказывает он.
«Миражи» Симферопольского СИЗО
Когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, в СИЗО Симферополя стали привозить украинских военнопленных, говорит Владислав Есипенко.
«Когда привозили военнослужащих (ВСУ – КР), большинство из нас сразу же вывозили на другие этажи. Их там отдельно ФСБ охраняли с собаками. Есть такой проход в СИЗО – называется «кишка», где люди ожидают своего этапа на следственные действия или в колонию. Это грязное вонючее помещение с зэками. И есть еще одно помещение, почище. Украинских военнопленных водили по этой второй «кишке» и мы слышали, как их избивают. У них никаких прав по определению не было. Они были «миражами» – людьми, которых по документам нигде нет», – говорит Владислав Есипенко.
Многих граждан Украины с оккупированных Россией территорий, по его словам, удерживают в Симферопольском СИЗО №2. Его открыли осенью 2022 года на территории колонии №1 в Симферополе.
СИЗО-2 в Симферополе на 366 мест
«У сотрудников ФСБ в СИЗО-2 есть возможность пытать людей, которых они подозревают в чем-то. Я общался с этими людьми. Я понимаю, что Симферопольское СИЗО-2 – это филиал «Изоляции» в Донецке, где человек – это привидение так называемое. Пока его в правовое поле не ввели, с ним могут делать все, что хотят», – говорит Владислав Есипенко.
В Керченской колонии, по словам журналиста, тоже был «целый отряд украинцев» – заключенных из тюрем оккупированной Россией части Херсонской области. Российские власти перевели их в колонии Крыма и РФ. После этого у них не было никакой юридической помощи, не был понятен их статус и на каком основании они отбывают наказание в России за преступления, совершенные в Украине, говорит журналист.
СИЗО-2 в Симферополе
Большинство этих заключенных, по словам Владислава Есипенко, хотели вернуться на родину, а некоторые рассчитывали получить российский паспорт.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Владислав Есипенко: «Говорили, что я не доживу до суда, просто исчезну»По субъективным оценкам Владислава Есипенко, «не меньше половины» заключенных в Керченской колонии «в той или иной степени» поддерживали политику президента РФ Владимира Путина.
Проверить объективность этих данных невозможно.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Крымский голос в Европе. Новые заявления в ПАСЕ и ОБСЕ об узниках Кремля БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Письма для крымских узников Кремля: «Жизнь не заканчивается тюремными стенами» БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Осужденный РФ крымчанин Зиза поприветствовал освобождение украинских политзаключенных